маленьких детей и [совершил] другие удивительные дела, направленные против веры (choses merveilleuses contre la foy)» 83, но не указывал, какого рода были эти «удивительные дела».
Практически одновременно с версией о некромантии в откликах на процесс возникла еще одна, весьма интересная, интерпретация преступлений Жиля де Ре, а именно - мотив убийства беременных женщин и неродившихся детей. В материалах дела о нем не было сказано ни слова, но уже у Шартье упоминались «заколотые беременные женщины, [лишенные] зародышей (feminas pregnantes ob fetum ventris jugulatas)»1. Тот же мотив мы встречаем и у Монстреле: «...велел убить много маленьких детей и беременных женщин» 85. Итак, вместо мальчиков-подростков, погибших, по версии следствия, в замках Жиля,
в откликах на процесс начали фигурировать совсем маленькие, новорожденные или даже вовсе еще неродившиеся дети 86. Происхождение этой версии становится отчасти понятным, если сравнить дело Жиля де Ре с ранними ведовскими процессами, в которых мотив убийства маленьких (т.е. невинных) детей (с их посвящением Дьяволу и последующим поеданием) был одним из основных. Причем, как отмечают исследователи, очень часто подобные преступления
1
ChartierJ. Chronique latine inedite. P. 95.
