Институт обязательного признания был введен в средневековом суде, по мнению этого исследователя, именно для того, чтобы сделать «непроизносимое» доступным и гласным 94. На мои взгляд, выражения «другие преступления», «ужасные преступления», «преступления, о которых невозможно рассказать (nefandissima facinora)»1, столь часто используемые в обвинениях, не нуждались ни в каких разъяснениях. Они были необходимы сами по себе - как знак чего-то страшного и опасного, чего-то, с чем следует бороться и что могут одолеть только судьи.
Интересно, что часто неназванные «ужасные» поступки обвиняемых оказывались слиты в тексте судебного протокола с другой категорией преступлений - «оскорблением королевского величества» (lese-majeste), которая сама по себе являлась пустым знаком, содержание которого не расшифровывалось. По-видимому, окружающим, по мнению судей, было вовсе не обязательно знать, что именно совершили те или иные обвиняемые - им было вполне достаточно обтекаемых, туманных формулировок: «... за многочисленные измены и другие преступления, совершенные против короля и французской короны (autres crimes perpetrez contre le roy et la coronne de France)», «... за убийства, грабежи, поджоги и другие преступления, относящиеся к оскорблению королевского величества (autres exces et crimes de majeste roial blecie)»2, «... преступление, которое является оскорблением королевского величества, а также нарушением миропорядка (regarde crime de leze-mageste, le bien et utilite de la chose publique)»3.
Впрочем, отказ от указания точного состава преступления в текстах протоколов был всего лишь одним из способов создания нужного судьям негативного облика обвиняемого. Расплывчатые формулировки характерны прежде всего для записи окончательного приговора по тому или иному делу - приговора, который затем зачитывался вслух и становился достоянием общественности. Для «внутреннего пользования» судей оставалось признание обвиняемого, которое - в
94 Chiffoleau J. Dire l'indicible. См. также более раннюю статью того же автора, посвященную введению института признания в уголовных судах Франции: Idem. Sur la pratique et la conjoncture de l'aveu judiciaire en France du XHIe au XVe siecle // L'Aveu. P. 341-380.
1
Это выражение использует применительно к преступлениям, якобы совершенным Жилем де Ре, Жан Шартье в своей латинской хронике: Chartier J. La chronique latine inedite (14221450) / Ed. par Ch. Samaran. P., 1928. P. 95.
2
Confessions et jugements. P. 151,152.
3
RCh, II, 2. См. также: RCh, 1,469. Иные трактовки преступлений lese-majeste см.: Sbricolli M. Crimen laesae majestatis. И problemo del reato politico alle soglie della scienza penalistica moderna. Milan, 1974; Gauvard С "De grace especial"; Chiffoleau J. Dire l'indicible.
