а также около виселицы, так, чтобы все слышали»1.
Таким образом, камень выступал в средневековом судопроизводстве аналогом древа правосудия, прообразом которого в свою очередь являлось собственно мировое древо51. (Ил. 2) Иногда он также заменялся на «колонну правосудия», особенно в Г ермании и Лотарингии (Gerichtssaule), и украшался крестом52 . (Ил. 3)
Действие, происходившее у камня, должно было привлечь к себе внимание максимального количества людей: в деле из Эперне об этом сказано прямо. Поэтому и устанавливались такие камни всегда в публичных местах - на рыночной площади или перед ратушей.
Однако в нашем случае обращает на себя внимание тот факт, что сделка с передачей преступника людям архиепископа происходила все же не на самой рыночной площади (где обычно устраивались экзекуции), а на ее краю — около дома Гийома Кокренеля 53. Дальше, как я уже отмечала, располагалась «нейтральная» территория.
Т.о. камень приобретал здесь значение границы, межи между двумя территориями - территориями, враждебными друг другу. Но межа, как мы знаем, символизирует не только географическую границу; она имеет и более глубокое, сакральное значение, отделяя этот мир от другого,
50 X 2а 10, fol. 161v (juillet 1383): "Combien qu'il soit accoustume ou lieu d'Espernay que quant aucun malfaiteur doit estre execute pour ses desmerites l’en le mene de plain jour a la justice et doit confesser son malefice a la pierre etc et au gibet aussi, oyant le peuple". Еще один, более ранний пример (за 1291 г.) использования подобной процедуры упомянут у Дю Канжа: "Per praeceptum quod fecerunt et adhuc intendunt facere de veniendo dicto Johanne ad Lapidem, hoc est dicere, in prisionem venire comppellunt" - Du Cange. Glossarium mediae et infimae latinitatis. Graz, 1954. T. 4. P. 28.
51 О средневековом суде под открытым небом и его символике см.: Schwerin C.von. Einfuhrung in die Rechtsarchaologie // Amira K. von., Schwerin С von. Rechtsarchaologie. Gegenstande, Formen und Symbole germanischen Rechts. Berlin-Dahlem, 1943. T. 1. S. 21; Kunssberg E.von. Rechtsgeschichte und Volkskunde. Koln- Graz. 1965. S. 38-39; Kobler G. Bilder aus der deutschen Rechtsgeschichte. Von der Anfangen bis zur Gegenwart. Munchen, 1988. S. 7679, 151-156. Как неоднократно подчеркивает Робер Жакоб в своей обобщающей работе «Образы правосудия», средневековое правосознание соединяло в себе современные ему нормы со значительно более ранними идеями и представляло собой некий «коллаж» из фольклорных (и часто утративших свой первоначальный смысл) и ученых представлений о праве и судопроизводстве. К числу наиболее ярких образов, в которых заметно влияние самых разных традиций, Жакоб относит не только древо правосудия, но и, к примеру, повязку на глазах Госпожи Правосудия (еврейская традиция); весы у нее в руках (египетское влияние); цветовую символику одежды судей (индо-европейские корни) (Jacob R. Images de la justice. P. 30, 45, 118-120, 193, 220, 232-236). Таким образом, мне представляется вполне естественным рассматривать ритуал передачи преступника на смертную казнь также на более широком, нежели средневековый, историческом фоне.
52 Jacob R. Images de la justice. P. 43-45; Schwerin C.von. Op.cit. S. 21, 151; Maisel W. Die italienischen, spanischen und portugiesischen Hoheitssaulen // Forschungen zur Rechtsarchaologie und rechtlichen Volkskunde. 1987. Bd. 9. S. 17-30.
1
