Ссылка на общественное мнение, на то, что было известно всем, на давние слухи, которые лишь подтвердились в ходе расследования, давала судьям возможность наполнить материалы дела самыми неправдоподобными домыслами, самыми невероятными обвинениями, снабдив их такими подробностями, в которые - в иной ситуации - никто бы не смог поверить.

Обвинительный акт, составленный нантскими судьями, можно назвать образцовым. Он не вызывал никаких сомнений в силу того, что в нем были использованы практически все приемы, о которых говорилось выше. Мы видим здесь и замещение истца (поскольку дело начато «по слухам»), и коллегиальность суда (право на участие в заседаниях каждого члена суда оговаривается специально), и ссылки на все возможные авторитеты (на обычное и церковное право, на законодательство, на древность судебных учреждений и давность судебных полномочий, наконец, на общественное мнение). Для придания большей правдивости в тексте были использованы такие стилистические приемы как «пустые знаки», аллитерация и избыточная детализированность описания, призванная создать "effet de reel" всего сказанного.

Подводя итог, необходимо сказать, что выделенные мною особенности судебных протоколов не являются неотъемлемыми характеристиками каждого такого текста. Выше была предпринята попытка рассмотреть их в целом, понять, каким языком, какими стилистическими приемами пользовались средневековые судьи в своей повседневной работе, в документах, которые они писали или диктовали каждый день. Набор этих приемов мог варьироваться в зависимости от каждого конкретного случая, от желания и склонностей того или иного конкретного судьи: будь то использование местоимений «ты» и «мы», пассивного залога, приема аллитерации, формульных записей и пустых знаков; будь то ссылки на кутюмы, законодательство, прецеденты и мнение экспертов. Для выявления этих языковых и стилистических особенностей необходимо изучать каждый судебный казус отдельно, используя методы микроанализа, подходя к нему как к уникальному произведению судебного искусства.

И все же цели, которые преследовали средневековые судьи, создавая свои тексты, можно считать более или менее одинаковыми. Эти документы, как кажется, были нацелены не только на фиксацию собственно прецедентов, особенностей и тонкостей новой процедуры, для которой пока еще не существовало никаких иных «пособий» или «учебников». Сквозь привычные юридические формулировки можно разглядеть и их авторов - таких, какими они хотели казаться, таких, какими видели себя и какими их видели окружающие. Членов