действительной жизни. Перед нами — картина, писанная на дереве. Она изображает заседание городского суда. На высоком седалише сидит городской судья в красной мантии, опушенной белым мехом, с такою же меховой шапочкой на голове и с судейским жезлом в руке. Справа и слева от него сидят советники, которые оживленно беседуют друг с другом; их шестеро, по три с каждой стороны. Перед судьями стоит человек с мечом на боку, с жезлом в руке. По нашему, это — судебный пристав. Он приводит к присяге какую-то женщину Последняя клянется, подняв правую руку с прижатыми к ладони пальцами, за,исключением указательного и среднего. Позади судейских мест — перегородка, а за ней виднеются юноша, принимающий, по-видимому, близкое участие в деле, и судебный сторож, предъявляющий судьям деловую бумагу. На заднем фоне изображено Воскресение Господне, а наверху — Христос, как Судья вселенной; около него Приснодева Мария, Иоанн Креститель и Апостолы. Художники брались также и за исторические сюжеты. Вот, напр., две картины, изображающая трагическую участь несправедливого судьи, жившего при персидском царе Камбизе, следовательно за полтысячи слишком лет до Рождества Христова. На одной картине художник изобразил взятие несправедливого судьи под стражу, по повелению здесь же стоящего Камбиза, на другой — страшное наказание, которому подвергся злополучный судья. Последний положен на стол и привязан к нему, а исполнители Камбизова повеления снимают с несчастного кожу, чтобы потом обить ею судейское кресло. Всего любопытнее то, что обстановка и костюмы соответствуют не времени Камбиза, а времени художника, и у стола, на котором совершается бесчеловечная казнь, стоит сам Камбиз со скипетром, увенчанным крестом.