дителям не вменялось в обязанность хоронить своих детей непременно в этой части кладбища:    они

могли хоронить их где угодно.

Между ратушей и собором блестит при луне искусственный бассейн. В его спокойной воде отражаются старые липы, как живые памятники того времени, когда на месте города было раскинуто село, „когда лесные пташки распевали на ветвях, на которых садятся теперь лишь воробьи да в зимнюю пору вороны". Несколько тополей раскинули по площади свои длинные тени.

Тут же неподалеку, на светлой площади, обращаешь на себя наше внимание недавно выстроенный колодец с водоподъемной машиной. Повернем кран. Посмотрите, как горит озаренная лучами месяца чистая струя воды. Брызги её рассыпаются, как алмазы. Над ней возвышается что-то вроде сквозной часовни, с высокой остроконечной кровлей, со стрельчатыми арками и фигурами под ними.

Наискось собора стоят торговые ряды, выстроенные из камня. Днем здесь — толкотня и оживленные речи. Городские весы, теперь спокойные, непрерывно действуют днем.

Мы проходим через площадь, освещенную луною; с нами движутся и наши тени.

Мы покинули городскую площадь и снова пошли бродить по извилистым улицам города. Главных улиц четыре: они в форме креста расходятся от площади по направлению к четырем странам горизонта. Эти четыре улицы ведут к четырем городским воротам, каждая из них пересекается другими, второстепенными улицами. Городские обыватели, занимающиеся одним и тем же делом, селятся на одной и той же улице. Сами улицы прозываются большей частью от имени того ремесла, которым занимаются их обитатели; т а к , наприм,, кузнечная улица и т. под. Духовенство жи-